Именно такой вопрос был задан на одном популярном форуме. Странно: казалось бы, подобные вопросы давно канули в Лету вместе с корсетами, кринолинами и запретом разводов. Но нет – многие мужчины заявили, что желают жениться только на девственнице, аргументировав свою позицию весьма эмоционально.
Стало быть, дело не только в социальных условностях. Есть что-то более глубинное — на уровне инстинкта. Одна из очевидных причин: хочу, чтобы мои дети были именно моими! Здесь может играть роль и опасение, что если она гуляла раньше, значит, может загулять и потом, и смутное представление (впрочем, разделяемое некоторыми биологами), что ребенок женщины носит черты всех ее прежних любовников. В общем, срабатывает родовой инстинкт. Именно он был причиной всевозможных поясов верности, жесточайших кар за супружескую измену и соблазнение, презрения к «рогоносцам». Род должно хранить в чистоте!
Если во главу угла поставить интересы рода – безусловно, такая позиция оправдана. Однако человеку свойственны не только родовые инстинкты. Существует еще и сексуальность – и она может быть направлена вовсе не на того, на кого требует закон. Особенно если, как зачастую случалось до 20 века (а в некоторых культурах случается и сейчас) брак заключался из материальных, социальных, династических или политических соображений, а брачный возраст начинался с 12-13 лет. В такой ситуации должно было уж очень повезти, чтобы девочка, выданная за мужчину порой втрое старше ее и которого она часто прежде и в глаза не видела, воспылала к нему страстью на всю оставшуюся жизнь (ведь брак заключался до тех пор, пока смерть не разлучит супругов).
А если спустя два-три года после замужества, когда женственность и сексуальность молодой жены начнут пробуждаться, она влюбится в кого-то другого – это приведет к катастрофе, вплоть до смерти.
Увы: интересы общества и личности далеко не всегда пребывают в гармонии, а порой они откровенно враждебны.
Впрочем, к вопросу об интересах личности мы вернемся немного позже. А сейчас поговорим именно об инстинктах. Возможно ли примирить интересы рода и сексуальность? В патриархальной культуре это достигалось лишь путем охранительных, зачастую драконовских мер. Но патриархальная культура относительно молода – ей около 4 тыс лет. Прежде культа Бога-Отца были культы Богини- Матери.
Сейчас я сразу хочу пояснить: «Матриархат» обычно представляют себе как строй, в котором мужчины находятся в подчинении у женщин. Это представление не совсем верно. Речь идет о подчинении всех членов племени – мужчин и женщин – Богине-Матери, Природе, Земле. А также о том, что род считался по матери, а не по отцу.
Остатки такого представления сохранились в иудаизме, где национальность ребенка определяется именно по матери. Когда-то такое понятие о родословной было повсеместным. Дети относились к роду матери, а роль отца выполнял старший из ее братьев.
В этой ситуации сексуальность и родовые интересы находились в полной гармонии. Здоровая сексуальность и плодовитость почитались. Ведь чем больше у женщины детей – тем сильнее ее клан. А древние люди знали не хуже современных медиков, что дети, зачатые в порыве страсти, — здоровее, жизнеспособнее, энергичнее, чем зачатые без любви, лишь в силу супружеского долга. Стало быть, пусть женщина выбирает самых красивых, сильных, мужественных, сексуальных партнеров – тем самым она служит своему клану… и обеспечивает плодовитость земли. Недаром в древних культурах сексуальные обряды происходили именно в момент посева урожая. Например, у славян существовал обычай: парень с девушкой приходили на межу и занимались там любовью. Если межа после этого колосилась – значит, их союз будет удачным. Если нет – тогда им лучше расстаться. Возможно, сейчас такое общественное устроение кажется диким и варварским. Однако для общества, в котором важны в первую очередь интересы рода, оно наиболее органично. В конце концов, именно женщины воспитывали детей, хранили дом и очаг, передавали традиции. Порой они были целительницами, жрицами, сказительницами – ведьмами, то есть, ведающими.
Мужчины же занимались тем, к чему они были склонны: войной, охотой, охраной своих земель и захватом чужих. Разумеется, среди них были мудрецы, барды, шаманы. Но в большинстве своем мужчины были охотниками и воинами. Братья и сестры по матери принадлежали к одному клану и сообща воспитывали детей. Ответственность за то, чтобы мальчики тоже стали настоящими охотниками и воинами, лежала на старшем из мужчин клана – старшем брате.
Такая ситуация сохранялась до тех пор, пока личностное начало не начало возрастать и теснить чувство рода. Мужчина захотел воспитывать СВОИХ детей от ВЫБРАННОЙ ИМ ЛИЧНО женщины, а не детей сестер своего племени.
Это, безусловно, был естественный и прогрессивный шаг, свидетельствующий о росте самосознания и ответственности за СОБСТВЕННЫЙ выбор. Однако ломка устоев и новое устроение общества требует пересмотра ценностей. Нельзя влить новое вино в старые меха. Но, к сожалению, именно это и произошло: женские ценности уступили место мужским, а приоритет РОДОВЫХ ценностей над ЛИЧНОСТНЫМИ остался неизменным.
Это привело к бесчисленным трагедиям – как явным, так и скрытым. Теперь женщина уже не выбирала себе партнеров, повинуясь инстинкту, — их выбирали родители или старшие братья, руководствуясь интересами рода. Но теперь эти интересы требовали, чтобы женщина подавила свои инстинкты, оставив лишь функцию деторождения. А насилие над природой не бывает безнаказанным, и внутренний конфликт неизбежно переходит во внешний. Бесчисленные и безжалостные войны, религиозные догматы, провозгласившие сексуальность грехом, а женщину – сосудом зла и соблазна, охота за ведьмами, законы, каравшие за прелюбодеяние смертью, клеймо «незаконнорожденных» — вот плоды неразрешенного конфликта между природой и обществом.
В эпоху, названную Темными Веками, жесткая патриархальная модель казалась естественной и несомненной. Возможно, именно поэтому о Темных Веках практически ничего неизвестно – они не оставили культурного наследия. Когда грохочут пушки, музы молчат.
Однако с началом Средневековья появились ростки нового сознания. Поэты начали слагать бесчисленные легенды о роковой всесильной любви, несущей смерть. Появился культ Прекрасной Дамы. Заметим, что ни о какой девственности речи не шло – рыцарь влюблялся обязательно в замужнюю женщину. Великие легендарные любовники – Ланселот и Гиневра, Тристан и Изольда, Франческа и Паоло – любили друг друга вопреки законам и семейным устоям. Закон общества безжалостно сражался с законом души. И влюбленные стали героями и мучениками этой битвы.
Это не было простым возвращением к матриархальным ценностям – любовниками двигало не желание продолжения рода, не забота о клане и даже не сексуальный инстинкт в его простом природном виде. Он трансформировался, преобразившись в Любовь, близкую к Божественной – когда видишь возлюбленного или возлюбленную глазами Создателя, в их единственности и неповторимости, когда происходит ВСТРЕЧА и возникает неразрывный союз души с душой, и в этом союзе открывается вечность…
Это было поистине откровением, несущим новые ценности, соединяющими мужское и женское: верность – но по зову сердца, свободный выбор – но с принятием ответственности, самообуздание – но не из страха, а чтобы не причинить другому боль, потому что другой – это я. И тогда им на помощь приходят новые, неведомые прежде духи-помощники, позволяющие вдвоем совершить то, что не под силу одному.
Разумеется, отношения такого уровня нелегки и требуют высокого развития личностей обоих партнеров. И даже не просто развития, а трансформации, готовности принести в жертву эгоизм, ревность, подозрительность, стремление командовать, манипулировать, хитрить, вести разрушительные психологические игры – и все это во имя Любви. Альтернатива – метаться между отжившими родительскими моделями: материнской и отцовской, природой и законом. Однако новая эпоха требует нового осознания – и любовники из старинных легенд стали ее первыми ласточками. Замерзая в безжалостных ледяных снегах Закона, они самой смертью приближали весну. Мало кто помнит историю древней Британии или Италии эпохи Возрождения – но все помнят имена Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты. Когда эпоха сталинизма станет древней историей – возможно, о ней будут вспоминать лишь благодаря «Мастеру и Маргарите». Снова и снова будут рассказывать и слушать рассказы о любви, преодолевающей социальные, национальные, религиозные догмы, преграды и даже саму смерть.